Встреча в Вене: анализ промежуточных итогов

Переговорный раунд в Вене подошел к концу, оставив после себя больше вопросов, чем ответов. Едва ли сейчас можно говорить о том, что какая-либо из сторон конфликта ушла с этой встречи победителем. Да и задача, поставленная международными посредниками, была, скорее, «технической» – стабилизировать ситуацию на фронте, остающуюся неспокойной после столкновений в начале апреля, и  обеспечить возврат сторон к переговорному процессу. Присутствие главы МИД РФ Сергея Лаврова и госсекретаря США Джона Керри придало дополнительный вес и авторитет формату встречи, что, не в последнюю очередь способствовало тому, что она вообще состоялась. В сухом остатке в австрийской столице была на высшем уровне подтверждена договоренность о соблюдении перемирия, достигнутая главами генштабов ВС Армении и Азербайджана при российском посредничестве в Москве еще 5 апреля.

Все остальные заявления – пока что, не более, чем пожелания и осторожные намерения. Несмотря на «чрезвычайную воодушевленность» американского сопредседателя Джеймса Уорлика итогами переговоров, никаких конкретных соглашений в ходе встречи достигнуто, все же, не было. Кремль, устами пресс-секретаря главы государства Дмитрия Пескова, выразил лишь осторожный оптимизм. Известно, что внедрение механизмов расследования инцидентов вдоль линии соприкосновения армянских и азербайджанских войск, как и возврат к «субстантивным» переговорам, были центральными темами. И в этом отношении переговоры в Вене имели характер дипломатической разведки, где стороны прощупывали изменения в позициях после апрельских столкновений.

Так, президент Армении Серж Саргсян после переговоров высказал пожелание, чтобы механизмы мониторинга были внедрены до новой встречи между президентами (дата и место будут определены в июне). По этому пункту, вероятно, будут принципиальные возражения с азербайджанской стороны. Напомним, что официальный Баку настаивает на том, что внедрение подобных механизмов может и должно являться одним из элементов мирного урегулирования, но при этом не должно заменять переговорный процесс и способствовать цементированию статус-кво.  В ходе своего недавнего берлинского визита глава азербайджанского внешнеполитического ведомства Эльмар Маммедъяров выступал именно с этих позиций. 

Дело в том, что «мониторинг» в интерпретации Армении является первым шагом Азербайджана к добровольному отказу от возможности возврата оккупированных территорий под собственный контроль силовым путем. Именно это и обусловливает столь явный интерес армянской стороны к имплементации данных механизмов. Азербайджан, в свою очередь, делает акцент на необходимости ведения «субстантивных переговоров», что подразумевает начало деоккупации своих земель и вынесение за скобки вопроса о статусе Нагорного Карабаха – это должно стать вопросом неопределенного будущего. Таким образом центральное противоречие остается неизменным: Баку пытается изменить статус-кво без моментального решения вопроса статуса НК, Ереван этому противится и продолжает искать возможность для сохранения и закрепления сложившейся после первой карабахской войны ситуации – в том числе, и путем возведения многочисленных мониторинговых постов ОБСЕ вдоль действующей линии фронта, отвода снайперов, военной техники и иных шагов. Весь этот комплекс мер, возможно, и послужит некоторой разрядке ситуации на фронте, однако он не обеспечит устойчивого мира и не решит проблему перманентной военной агрессии Армении против Азербайджана, которая продолжается до тех пор, пока последний армянский солдат не покинет  территорию Азербайджана в его международно признанных границах. К слову, немецкий профессор-политолог из Зигенского университета Рюдигер Кипке в своем интервью «Вестнику Кавказа» также высказал предположение, что после внедрения механизмов расследования инцидентов на линии фронта активность международного сообщества в поисках путей урегулировании конфликта спадет.   

Один из ключевых вопросов сейчас заключается в том, будет ли поддерживаться «хрупкое перемирие», как его охарактеризовал спикер Госдепа США, между Арменией  и Азербайджаном до очередной встречи президентов? Признание армянского президента аккурат после переговоров в Вене потери контроля армянской армии над 800 гектаров территорий в результате апрельских боев, может свидетельствовать о том, что армянская сторона смирилась (как минимум, на словах) с фактическим изменением линии фронта. Напомним, что с начала апреля наблюдались многочисленные метаморфозы в позиции Сержа Саргсяна. Если в начале он настаивал на том, что перемирие должно предполагать возвращение к позициям до начала апреля, то позже это условие было снято. В апреле армянский президент говорил о «200-300 метрах» потерянных территорий, сегодня он признает потерю 8 квадратных километров. «Я вас заверяю, что азербайджанцы не освобождали каких-либо территорий. Речь идет о небольшом участке на севере и юге, всего где-то 200-300 метров захватили, потеряв за каждый метр одного человека», - говорил Саргсян на встрече с послами ОБСЕ в начале апреля. Вчера, все тем же Саргсяном, были озвучены новые данные.«Армянские силы, у которых в качестве зоны безопасности было 800 тысяч гектаров, потеряли 800 гектаров. Эти территории не имеют какого-либо значения со стратегической точки зрения». О стратегическом значении этих территорий было уже немало написано (См. "Вестник Кавказа" "Итоги трехдневного противостояния 2 — 5 апреля"), достаточно лишь отметить, что после отступления армянских ВС населенные пункты Талыш и Магадиз оказались фактически брошены на милость азербайджанской армии, занявшей близлежащие стратегические высоты, так что большая часть населения в спешке покинула эти села.

Оправдывая  территориальные потери армянской армии в интервью армянским журналистам, президент Саргсян отметил, что не посчитал нужным жертвовать жизнью «35-40-80 патриотов ради этих 800 гектаров». Но здесь нельзя не вспомнить, что Армения и без того потеряла 92 солдат убитыми, 14 танков, четыре БМП, 17 единиц артиллерии и РСЗО, до 20 единиц легкобронированной техники, а также более 10 грузовиков и автомобилей (официальные данные армянской стороны). Более того, армянская армия потеряла (опять же, по официальным данным) порядка десятка военных постов. И все это ради «800 гектаров стратегически неважной» земли? И как получается, что в начале апреля Саргсян спокойно жертвовал дюжинами своих солдат и военной техникой, пытаясь вернуть утраченный контроль над этими территориями, а сейчас, спустя месяц, стал жалеть своих солдат?

Азербайджан, готовящийся принять «Формулу-1» в середине июня, как минимум до завершения этих престижных гонок мирового уровня, не заинтересован в резком обострении ситуации на фронте в ближайший месяц. В дни, когда внимание десятков миллионов людей по всему миру будет приковано к Баку, позиционирующему себя в качестве нового туристического направления для Европы и стран СНГ, азербайджанским властям едва ли захочется омрачать это важное для имиджа страны событие военной эскалацией. У Армении подобного сдерживающего фактора нет, и делать «скидку» Баку на время подготовки и проведения «Формулы-1» Ереван едва ли будет – скорее, даже наоборот. Более того, для поддержания актуальности идеи внедрения механизмов мониторинга до очередной встречи на уровне президентов продолжение нагнетания ситуации на линии фронта соответствует тактическим интересам армянской стороны. Наконец, разворачивающаяся в Армении критика правительства в связи с утратой контроля над территориями в контексте признания Саргсяна о 800 гектарах получила новый импульс. Это является дополнительным фактором, подстегивающим армянскую «партию войны» взять реванш после апреля. И в этом отношении гарантии стран-посредников, в том числе, России, США и Франции, приобретают особенно важное значение.

Читайте нас в

Дзен Новости Telegram