ТЭК И МЕЖДУНАРОДНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ

После очередного газового конфликта между Москвой и Киевом в начале года, Евросоюз начал проявлять все большую заинтересованность в диверсификации потоков сырья. В Европе учитывают, что нефтяные запасы Северного моря могут иссякнуть уже через 10—15 лет. В последние годы это привело к увеличению доли каспийской нефти с 1% до 7% в общем энергопотреблении Германии. Сейчас такие компании как Statoil (Норвегия, Швеция), British Petroleum (Великобритания), Total (Франция) и Eni (Италия) расширяют свою деятельность в Каспийском регионе.
Каспийская нефть и природный газ не могут стать альтернативой поставкам из региона Персидского залива, так как только Саудовская Аравия обладает четвертью общемировых запасов нефти. Но они могут стабилизировать общую ситуацию на этом рынке, что положительно скажется на развитии мировой экономики, а также уменьшит ее зависимость от стран ОПЕК, да и от России.


ЗАПАСЫ

Каспийское море и в окружающие его территории обладают существенными запасами углеводородного сырья. По оценкам российских и зарубежных экспертов, прогнозируемые ресурсы нефти составляют 15-22 млрд тонн, газа - 12-18 трлн куб. м., а доказанные запасы 8,4 млрд тонн нефти (5,8% от мировых) и 7,4 трлн куб. м. природного газа (порядка 5% от мировых).
Большая доля доказанных запасов нефти приходится на Казахстан и Азербайджан, далее следуют Россия и Туркмения. Основная часть доказанных запасов природного газа региона приходится на Туркмению (2,9 трлн куб. м) и российскую часть Прикаспия (2,5 трлн куб. м). Существенные запасы природного газа обнаружены в Казахстане и Азербайджане, а также в Узбекистане, который не имеет выхода к Каспийскому морю.
Региональный лидер по объему добычи нефти и доказанным ее запасам - Казахстан. Второе и третье место занимают Азербайджан и Туркмения. Главный разработчик газовых месторождений - Туркмения, на втором и третьем месте - Казахстан и Россия. Иран добычу углеводородного сырья на Каспии пока не ведет, хотя и строит уже нефтяные платформы.


ТРАНЗИТЕРЫ

Несколько государств региона выступает в роли транзитеров углеводородного сырья. В частности, Грузия, которая практически не имеет собственных запасов нефти и природного газа, жизненно заинтересована в транзите каспийских энергоресурсов по нефтепроводам Баку—Супса и Баку—Тбилиси—Джейхан, а также газопроводу Баку—Тбилиси—Эрзурум. В транзите углеводородного сырья заинтересован и Азербайджан, который хотел бы стать «воротами в Европу» для Казахстана, Туркмении и Узбекистана.
Однако основной поток каспийской нефти и природного газа идет через Россию. В частности, по ее территории проходит самый мощный из существующих региональных нефтепроводов — труба Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), которая соединяет западноказахстанские месторождения, в том числе и такое крупное как Тенгиз, с российским портом Новороссийск. Первоначально пропускная КТК способность не превышала 28 млн тонн нефти в год, из которых 22 млн тонн имело каспийское происхождение. К настоящему времени пропускную способность удалось увеличить до 33 млн тонн.
РФ имеет развитую систему нефте- и газопроводов, построенных еще в советское время, и ориентированных, в значительной степени, на экспорт. Кроме того, в этом году планируется начать строительство Прикаспийского газопровода, который пройдет по территории Туркмении, Казахстана и России. По трубопроводу будет ежегодно транспортироваться до 20 млрд кубов туркменского и казахстанского газа.
Иран также планирует стать транзитером, в частности, туркменского природного газа. Сейчас для собственных нужд Тегеран ежегодно закупает более 8 млрд кубов газа в Туркмении. В случае расширения таких поставок и создания соответствующей инфраструктуры можно было бы транспортировать газ как в Европу (а это самый короткий путь транспортировки), так и в Южную Азию.
Одновременно Тегеран заинтересован в расширении так называемых операций СВОП, когда поставляемая из России, Казахстана и Туркмении в каспийский порт Нека (Иран) нефть замещается на эквивалентное количество иранской нефти из портов Персидского залива. Пока такой транзит едва превышает 100 тыс. баррелей в сутки, но имеются потенциальные возможности его увеличения до миллиона баррелей. Аналогичные операции можно было бы проводить и с российским или казахским природным газом, поставки которого возможны по азербайджанской территории.


УГЛЕВОДОРОДЫ И ПОЛИТИКА

При этом Иран, занимая второе место в мире по запасам природного газа (16% от мировых), не имеет существенных экспортных мощностей. Иранский газ экспортируется только в Турцию (10 млрд куб. м в год) и Армению (1,1 млрд куб. м в год). В тоже время Тегеран закупает природный газ из Туркмении, а поставки газа в Армению сопровождаются встречными поставками электроэнергии (порядка 3,3 млрд. кВт/час). Это обусловлено крайне напряженными отношениями между Тегераном и Западом в сфере безопасности. Как следствие, блокируется приток в иранскую газовую промышленность инвестиций и современных технологий.
Но основное влияние международная (региональная) безопасность оказывает на пути транспортировки углеводородного сырья – из-за высокой стоимости магистральных нефте- и газопроводов. Окупаемость таких проектов достаточно продолжительна, поэтому, при серьезных рисках в сфере безопасности инвесторы, как правило, не участвуют в них.


ТРАНСАФГАНСКАЯ ТРУБА

Так, в 1995 году президент Туркмении Сапармурат Ниязов и премьер Пакистана Беназир Бхутто подписали Соглашение о разработке ТЭО проекта Трансафганского газопровода, по которому природный газ с туркменского месторождения Довлетабад (запасы оцениваются от 1,7 до 4,5 трлн куб. газа) планировалось поставлять в Южную Азию. Общая протяженность трубопровода должна была составить около 1680 км (по территории Туркмении – 170 км, по Афганистану – 830 км, по Пакистану – около 400 км). Стоимость проекта оценивалась в 4 млрд дол. при ежегодной пропускной способности до 30 млрд кубов в год.
Тогда США еще не имели непреодолимых противоречий с Талибаном (созданным в Афганистане весной 1994 года), поэтому в октябре 1995 года между Ашхабадом, американской компанией Unocal и саудовской Delta Oil Co был подписан контракт о строительстве Трансафганского газопровода. Было подписано соглашение о строительстве нефтепровода проектной мощностью до 259 млн тонн нефти в год, который намечалось проложить параллельно газопроводу. Однако позднее вопрос о транспортировке нефти, в первую очередь казахстанской, был отложен на неопределенный срок.
В 1997 году для реализации контракта был учрежден международный консорциум Central Asia Gas Pipeline, Ltd. (CentGas) в составе Туркмении, Пакистана, Unocal, INPEX и ITOCHO Oil Exploration Co, Ltd. (Япония) и Hyundai Engineering & Conctruction Co, Ltd. (Южная Корея).
К тому времени талибы уже захватили Кабул и провозгласил образование Исламского эмирата Афганистан. В 1998 году Талибан, контролировавший 90% афганской территории страны, предоставил убежище лидеру террористической организации «Аль-Каида» Усаме бен Ладену. После этого американская компания Unocal была вынуждена выйти из консорциума.
«Второе дыхание» Трансафганский газопровод получил после разгрома талибов весной 2002 года, когда на встрече лидеров Туркмении, Пакистана и Афганистана было вновь подписано Соглашение о строительстве газопровода. Спонсором подготовки ТЭО выступил Азиатский банк развития, а в 2006 году в качестве наблюдателя к проекту присоединилась Индия. Однако практическая реализация проекта не началась до сих пор – из-за чрезвычайно тяжелой ситуации в сфере безопасности как в Афганистане, так и в пакистанском Белуджистане, а также нежелания одного из основных инвесторов – Дели - попадать в зависимость от Исламабада.


НАБУККО И СТАТУС КАСПИЯ

Похожая судьба может ожидать и магистральный газопровод «Набукко». В 2004 году проект предполагал поставку в Европу газа с иранского месторождения «Южный Парс», что и повлияло на его название. (Название газопровода происходит от Набукко — имени, данного итальянцами царю Вавилона Навуходоносору, который, ведя завоевательные войны в VI веке до н. э., взял Иудею, разрушил ее первый Храм и пленил большое число евреев).
Протяженность газопровода может составить 3,3 тыс. км, а проектная мощность до 31 млрд кубов газа в год. В консорциуме по строительству газопровода участвуют OMV Gas GmbH (Австрия), BOTAS (Турция), Bulgargaz (Болгария), S.N.T.G.N. Transgaz S.A. (Румыния), MOL Natural Gas Transmission Company Ltd. (Венгрия) и RWE AG (Германия).
Однако по мере обострения иранской ядерной проблемы, в качестве основного источника природного газа стали рассматриваться казахские и туркменские месторождения, а транспортировку в Азербайджан можно осуществлять по дну Каспийского моря с помощью Транскаспийского трубопровода. Но и здесь возникла серьезная проблема, обусловленная неопределенностью статуса Каспийского моря.
В 2002 году Россия, Казахстан и Азербайджан смогли договориться, разделив северную часть Каспия по срединной линии на национальные сектора - России досталось 19% морского дна, Азербайджану – 18%, а Казахстану – 27%. Южная же часть Каспия не разделена. И если после прихода к власти в Ашхабаде Гурбангулы Бердымухамедова туркмено-азербайджанские отношения улучшились - стал возможен компромисс по вопросу о статусе моря, то Иран, обладая всего 11% каспийского побережья, по-прежнему настаивает на 20% при разделе Каспийского моря. Следствием этого стало вооруженное столкновение на море (2002 году) между Азербайджаном и Ираном, когда иранские военные суда воспрепятствовали работам по определению наличия углеводородных запасов на перспективных месторождениях «Араз», «Алов» и «Шарг» в южной части Каспийского моря и вынудили разведывательное судно покинуть эту часть моря. Исследования на этих месторождениях так и не были возобновлены.
Объективно в решении проблемы статуса Каспийского моря не заинтересованы как в Москве, так и в Тегеране. Оба государства выступают против военного присутствия третьих стран на Каспии, в первую очередь США, а также стараются сдерживать в регионе западное влияние. При этом достаточно активно, особенно со стороны Тегерана, пропагандируются экологические проблемы уникального водного, животного и растительного мира Каспия.
В целом следует признать, что шансы на реализацию «Набукко» невысоки, и причина этого состоит не только в неопределенности статуса Каспийского моря, но и в отсутствии дополнительных экспортных возможностей государств Центральной Азии с учетом строительства Прикаспийского газопровода. Сейчас Турция и Азербайджан приостановили свое участие в этом проекте, а события августа прошлого года в Южной Осетии выявили существование рисков при транспортировке углеводородного сырья. Так, в августе британская компаниея Вritish Рetroleum вдвое сократила объемы прокачки нефти по нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан (до 12,4 млн. баррелей). Причиной для этого стал пожар на турецком участке нефтепровода. Однако и после восстановления этого участка магистраль не была запущена из-за начала боевых действий в Южной Осетии и сохранения напряженности в регионе (на срок порядка двух недель). Аналогичное имело место и в отношении нефтепровода Баку-Супса и газопровода Баку-Тбилиси-Эрзурум.



***

Словом, состояние международной (региональной) безопасности оказывает существенное влияние на добычу в Каспийском море и на окружающих его территориях нефти и газа, а также на пути их транспортировки. Ситуация усугубляется неопределенностью статуса Каспия и активной деятельность здесь таких внерегиональных игроков, как США, Китая, ЕС, Японии и Турции. Пока военно-политические позиции России на Каспии достаточно сильны, что позволяет ей (в сотрудничестве с Ираном) реализовывать здесь собственные национальные интересы. Однако в дальнейшем, по мере усиления влияния Запада, Москва будет вынуждена все чаще кооперироваться с ним, в первую очередь с целью сохранения здесь внутренней стабильности и обеспечения необходимого уровня безопасности.