Ильяс Умаханов: "Мы должны пропагандировать объединяющие начала, которые связывают наши народы"

Вице-спикер верхней палаты российского парламента Ильяс Умаханов в интервью "Вестнику Кавказа" подводит итоги первого года существования Евразийского экономического союза.

- Смогли ли за год Армения и Киргизия стать полноценными членами ЕАЭС?

- Один год для такого объединения – не срок, но основные принципы, заложенные в создание Евразийского союза, сегодня работают. Армения и Киргизия вступили в ЕАЭС не так давно, тем не менее председателем коллегии Евразийской комиссии уже стал представитель Армении. В коллегии Евразийской комиссии есть представители и от Киргизии. С правовой точки зрения принцип равноправия всех членов соблюдается в полной мере. Представители этих государств пользуются полномочиями, которые предусмотрены договором о создании ЕАЭС. Интенсивной работы соответствующих органов и исполнительной власти, и законодательной власти требует ратификационный процесс, который нужно обеспечивать, как с точки зрения ранее принятых соглашений, которые находятся в работе. Недавно мы ратифицировали соглашение об обороте лекарственных средств. Оно затрагивает все государства, в том числе и Армению, и Киргизию, и они полноправно участвуют в этом процессе. Соглашение накладывает на них соответствующие обязательства, которые приняли на себя три страны, которые стояли у истоков ЕАЭС –Россия, Казахстан и Белоруссия.

- Существуют какие-то факторы, которые тормозят интеграционные процессы в рамках ЕАЭС?

- Экономическая конъюнктура не очень благоприятна для того, чтобы рассчитывать на какие-то быстрые достижения в интеграции государств, которые сегодня образуют Евразийский союз. А что было бы, если бы не было Евразийского союза? Насколько наши государства в условиях этой неблагоприятной конъюнктуры чувствовали бы себя экономически более стабильно? Это был бы еще больший удар по сравнению с тем, что происходит сегодня. В этом смысле создание ЕАЭС и вступление в этот союз Киргизии и Армении смягчило последствия кризиса, которые обрушились на наши государства, и не только на наши государства. Это, прежде всего, падение цен на нефть и экономическое давление Запада на Россию. ЕАЭС – это соединяющийся сосуд, неизбежно последствия этих факторов отражаются и на экономике, и на росте ВВП всех его членов. Но это временные трудности. Вместе такого рода трудности преодолевать гораздо легче, и гораздо быстрее можно выйти из этого неблагоприятного витка экономической конъюнктуры.

- Как дешевеющий рубль, девальвация нашей национальной валюты отражается на экономическом состоянии стран ЕАЭС? Это скорее позитивный или негативный фактор?

- Это данность, с которой приходится считаться. Изменения курсовой разницы между рублем и долларом неизбежно должно было сказаться и на экономическом самочувствии наших экономических союзников. Вслед за девальвацией рубля последовала превентивная девальвация в Казахстане и в других странах - где-то больше, где-то меньше, в коридоре от 14% до 40%. Речь идет не только о конкурентоспособности товаров, производимых в государствах ЕАЭС для торговли между собой, но и о конкурентоспособности экспортного потенциала этих государств. Российский рубль упал, и, соответственно, дешевеют стоимостные показатели, и эти перекосы должны быть каким-то образом выровнены.

Для экспортоориентированных отраслей промышленности всех наших государств слабеющая национальная валюта –дополнительный стимул для того, чтобы расширить возможности экспорта. Этот кризис показал необходимость более тесной координации центральных банков наших государств, чтобы в упреждающем порядке принимать какие-то меры и не создавать резких перекосов. Такая будет вестись на более системной основе.

- Страны постсоветского пространства, объединяет не только общая история, но и русский язык как язык межнационального общения. Но в некоторых странах СНГ уже выросло целое поколение людей, которые русский либо вообще не знают, либо знают уже очень плохо. На днях последний населенный пункт в Таджикистане, который имел русское название, город Чкаловск был переименован в город Бустон. Как укрепить позиции русского языка в дружественных странах?

- Если сравнивать с советским периодом, то востребованность использования русского языка несравненно меньше, но я бы не говорил, что популярность русского языка сильно падает. Миграционные процессы привели к тому, что произошел значительный отток русскоязычного населения. Уехали учителя, преподаватели, уменьшилось число обучающихся русскоязычных жителей этих государств. Соответственно уменьшился диапазон использования русского языка. Это экономический результат последствий политических или идеологических решений. Но сегодня миграционные процессы из того же Таджикистана приводят к тому, что таджикская сторона обращается к России с просьбой открыть русскоязычные школы, направлять туда преподавателей русского языка для обучения. Была замечательная инициатива, связанная с послами русского языка, с которой выступил целый ряд студенческих организаций, преподаватели. Они на общественных началах, готовы выезжать туда, чтобы обеспечить изучение, распространение русского языка в сопредельных государствах, среди наших братских народов. Есть решения о создании русской школы в Душанбе.

Сейчас произошел перелом, когда с одной стороны Россия хочет, чтобы великий русский язык остался достоянием этих народов, а с другой стороны, есть желание жителей этих государств изучать русский язык – для них это экономическая потребность. Есть определенные требования и стандарты для мигрантов, которые намерены приехать в Россию на работу, и это в том числе знание русского языка. Сопряжение этих факторов даст нам в ближайшее время более позитивную картину.

Что касается переименования, я бы я не придавал бы этому большого значения. Давайте будем откровенны и самокритичны – мы же начали процесс переименования городов и улиц в России. Мы переболели этой болезнью. В таджикском Чкаловске в свое время были сосредоточены научные и технические кадры. Это было закрытое административное образование. Но в результате оттока русскоязычного населения национальный состав изменился. Коренное население, может быть, из соображений национальной самоидентификации хочет вернуть старое название. Это не должно расцениваться как антироссийский жеста или символ отторжения от России. Это болезненный, но вполне объяснимый процесс укрепления национального самосознания.

- Как напомнить братским народам об их духовном и культурном родстве? Недавно прозвучало предложение вспомнить строительство Байкало-Амурской магистрали, в частности, установить памятник Гейдару Алиеву, который курировал эту стройку. Каково ваше отношение к этой инициативе?

- Абсолютно позитивное. У меня абсолютно позитивное отношение к философии того, что мы должны максимально пропагандировать объединяющие начала, которые связывают наши народы на протяжении долгой истории. Наши отцы и деды плечом к плечу строили БАМ, защищали страну от немецко-фашистских захватчиков, восстанавливали разрушенные города, заводы, фабрики Советского Союза, тогда получила совершенно иное звучание и расцвет национальная культура всех бывших республик, народов, населяющих Российскую Федерацию, тогда коллективно обеспечили прогресс в направлении науки, техники и других отраслях. Я глубоко убежден, что мы потеряли определенный период, когда начали ковыряться какие-то конфликтообразующих эпизодах нашей истории, в страницах, которые не вызывают иных чувств, кроме горечи и сожаления. Мы потеряли огромный позитивный задел, который был заложен старшими поколениями.

Сегодня картина все же несколько иная, и я очень признателен и средствам массовой информации, которые гораздо активнее используют возможности объединительного начала, пропагандируют наши общие ценности, общую историю, общие корни. Есть инициатива общественных организаций – увековечение роли Гейдара Алиевича Алиева в строительстве Байкало-Амурской магистрали как символа нашего культурного взаимодействия, гуманитарного взаимодействия, сохранения нашей общей исторической памяти. Я уже вел консультации с руководством РЖД, на днях мы проведем первое рабочее совещание по этой теме. Есть инициативная группа, которая готова финансировать такого рода проект за счет внебюджетных источников – благотворительных, личных вкладов, пожертвований –будь это памятник, будь это бюст, будь это памятная доска. Идея заслуживает максимальной поддержки, и Совет Федерации сделает все, чтобы это максимально быстро ее реализовать. В идеале это нужно сделать ко Дню рождения Гейдара Алиевича, сразу после майских праздников. Но мы уже не в том режиме работаем, когда к каждой дате нужно обеспечить пуск объекта, завода, базы, космической ракеты. Таких примеров может быть много не только в наших взаимоотношениях и общей истории с Азербайджаном, но и с другими сопредельными государствами. Это то зерно, которое мы должны очень бережно взращивать, чтобы оно принесло плоды. Я имею в виду главным образом подрастающее поколение, потому что люди старшего поколения помнят, знают, были свидетелями или участниками этих событий.

- Вы недавно вернулись из рабочей поездки из Израиля и Палестины, где были в составе делегации Совета Федерации во главе с Валентиной Матвиенко. Израиль – одно из немногих государств Запада (хотя он находится на востоке, его принято называть западным государством) которое с пониманием относится к операции российских ВКС в Сирии. Отношения между Сирией и Израилем были весьма напряженными. Я бывал в Сирии до конфликта, и тогда достаточно было иметь израильскую визу в паспорте, оказаться на допросе. Обсуждалась ли в рамках вашего визита ситуация в Сирии? И каково отношение израильских парламентариев и политиков по отношению к операции российских ВКС?

- Это был официальный визит председателя Совета Федерации в Израиль, а визит в Палестину был рабочий визит. В беседах как с президентом Израиля и со спикером израильского Кнессета, так и в ходе встреч с Махмудом Аббасом проблематика Сирии была наиболее актуальной, чувствительной темой. Официальные беседы и частные, приватные разговоры, которые мы вели с коллегами в Израиле, подтверждают их понимание важности и значения операции, которую ВКС России проводят в САР. Тут на первый план выходит осознание того, что главная угроза это не исторические распри, которые разделяли Сирию и Израиль. Главная угроза сегодня – это ИГИЛ, это терроризм, от которого Израиль страдает не меньше, а иногда и больше, чем все государства Запада. Они на себе испытали, что такое терроризм. Даже во время нашего пребывания в Иерусалиме было два террористических акта. Поэтому первое и главное –борьба с терроризмом. А второе –стабильность, мир и спокойствие на сирийской земле. Эти два стратегических постулата для Израиля чрезвычайно важны. Легко рассуждать о том, что происходит на Ближнем Востоке, из окна своей уютной квартиры где-то в Нью-Йорке, и гораздо сложнее, когда ты находишься в непосредственной близости. До недавнего времени была реальная угроза использования химического оружия, угроза того, что химическое оружие может попасть в руки террористических формирований, которые в огромном количестве расплодились после известных событий в Ираке, в Ливии и в Сирии. Против кого оно было бы направлено? Как оно было бы использовано? Это не абстрактные вопросы, которые вызывают большую озабоченность у руководства Израиля.

Именно поэтому существует тесная координация, взаимодействие соответствующих военных ведомств, специальных служб, которые выстраивают линию противодействия терроризму и террористическим атакам, с учетом позиций и с учетом заинтересованности наших партнеров, в данном случае речь идет об Израиле. Полагаю, что это обсуждение получит свое продолжение, поскольку мы договорились о проведении последующих консультаций между профильными комитетами обороны, безопасности и международных дел со стороны Федерального Собрания и Объединенного комитета по международным делам, обороне и безопасности Кнессета Израиля. И в этом смысле мы готовы активно содействовать такого рода взаимодействию, может быть, в известной степени подключив туда наших коллег из сирийского парламента.